Автомобиль — это член семьи. А все члены семьи для женщины — это её детки, включая самих детей, собачку, кошку, рыбок, черепаху, других зверей и мужа-ребёнка.
Живое существо, как же оно может быть без имени?
(Для мужчин, конечно, это несущественный момент в автоделе. Поэтому с читателем-мужчиной я прощаюсь. У нас, женщин, свои автодела и автозаботы.)
Я свою «Tоyota» называю Малышкой. Хотя не такая уж она малышка: около 75 л. с., универсал, приличного возраста.
Малышке было 11 лет, когда она заменила мой старенький «Москвич», которого я «воспитывала» с самого его рождения. «Москвича» я называла Малышом.
У меня с ним были особенные отношения. Я Малыша любила, разговаривала с ним, как с человеком. И он меня понимал! Не заводится, а я ему ласково так:
— Ну что, Малыш, не хочешь сегодня ехать? Понимаешь, мне тоже неохота, да надо. Знаю, ты умненький у меня. Поехали, а?
И вдруг, после уговоров, — заводился.
Известно, что самое приятное и любимое слово для человека — его имя. Наверно, и для автомобиля тоже. Он, автомобиль, слышит его. Если кто не знает об этом, пусть даст своему автомобилю имя, обратится к нему ласково. Он ответит! Это станет понятно по его реакции. Может быть, автомобиль не только послушается и заведётся, как это было не раз у меня, но и выручит в критической ситуации. Обгоняешь, например, а какой-нибудь «крутой» не даёт обогнать…
Было у меня такое на 13-м километре так называемой «объездной» дороги, а точнее — трассы Петропавловск-Камчатский — Мильково. Как раз там, где стоит сейчас памятник погибшим эфэсбэшникам. Плохой, я вам скажу, участок. Энергетика у него плохая. Таких плохих участков я за все годы вождения по Петропавловску-Камчатскому и его окрестностям вычислила для себя немало. Как попадаю на них — еду спокойно, ровно, без остановок и без обгонов, даже если впереди кто-то плетётся мелкой рысью.
Так вот. Проехала я 12-й километр, «Шашлычку». То есть выехала за черту города, и теперь уже можно превысить пресловутые 60 километров в час. Впереди — гружёный «КамАЗ», идёт медленно, скорость набирать не собирается. Ясно, что за рулём — профессионал, а значит, глупостей на дороге себе не позволит. Тогда этот участок ещё не был занесён в мой «чёрный список», и я пошла на обгон. Поравнялась с кабиной, и тут водителя закусило. Увидел, что за рулём женщина, и поддал газу.
А на встречной полосе какой-то дурак тоже попёр на обгон, хотя я начала первая. Мы с ним приближались друг к другу в лоб. Куда деваться? Остались секунды. Могла бы притормозить, чтобы встроиться за «КамАЗом», но его шофёр, видя ситуацию, вдруг сбросил скорость. Мол, обгоняй, чего уж. Да поздно, не успеваю обогнать!
— Давай, Малыш, быстрее! Не подведи, миленький! — И я — «газу до отказу», руль резко влево.
Малыш мой рванулся, как конь, и перед самым носом встречного автомобиля вынес меня на левую обочину. Понял, потому что не «железяка»!
Я так и продолжала нестись, пыля, по обочине, пока вновь не поравнялась с «КамАЗом» и вволю ему не насигналилась.
«Москвич» не только имя понимал, он вообще слышал всё, что мы говорили в салоне. Как-то Малыш взял моду иногда чихать и дёргаться во время движения. Причину не выяснили, ибо чих и дёрганье были бессистемными и проявлялись не каждую поездку. Но стоило мужу, Александру, сказать, что, мол, сегодня «Москвич» не дёргается, как мгновенно возникали перебои в двигателе.
Было такое не раз, и я уже умоляла Александра молчать в салоне.
Он переходил на шёпот:
— Багажник сегодня на ходу не откроется, я его хорошо укрепил…
Реакция «Москвича» — не то что какая-то, а немедленная! Багажник открывался.
Я называла любые слова Александра о «Москвиче» комментариями. Стоило ему начать очередной комментарий, как я уже была готова съехать на обочину, потому что знала: на последних словах произойдёт что-либо, точь-в-точь соответствующее теме комментария.
На слова Александра «Москвич» реагировал негативно, хотя тот его ремонтировал, мыл, полировал. Но не думаю, что автомобиль отличал «плохую» свою реакцию от «хорошей». Он просто сообщал: «Слышу, слышу!»
Ещё один случай реакции «Москвича» мы не смогли объяснить ничем, кроме как тем, что наш автомобиль имеет не только интеллект, но и чувства.
Привёз старший сын, Андрей, из Японии «Chaser». Красавец! Мы хвалили новый автомобиль при «Москвиче». Покупку поставить на ночь было некуда. Решили: «Москвич» будет стоять во дворе, под нашими окнами, а «Chaser» — в гараже. Приехали на «Chaser» к гаражу, выгнали из гаража «Москвич», загнали туда «Chaser», сели в «Москвич», чтобы отвести его во двор нашего дома. А «Москвич» не заводится. Что только ни делали — не помогло.
Мы с Александром посмотрели друг на друга и одновременно сказали:
— Обиделся!
Пришлось оставить Малыша ночевать около гаража на улице. Утром он с первого оборота завёлся. Вот же фу ты ну ты!
Малыш капризничал в продолжение всего времени, сколько ему пришлось стоять во дворе из-за полюбившегося нам «Chaser». По утрам часто не заводился, хоть ты лопни. Даже мои ласковые слова не помогали. А ругать его я не ругала.
Когда у нас появилась «Tоyota», мы выводить из гаража «Москвич» уже не стали. Так и стоял он там целый год, а «Tоyota» — на улице.
Потом мы «Москвич» продали. Жалко было его до слёз. Первое время боялась встретиться с ним на дороге. Слава богу, этого не произошло, я бы его с первого взгляда узнала, хоть и с другими номерами.
А что «Tоyota»? Слышит ли своё имя — Малышка? Понимает ли меня? Не знаю, может быть. Но я с ней ласкова и тоже разговариваю, как с человеком.
Одно время я пользовалась автостоянкой, так всякий раз, идя забирать «Tоyota», я ещё издали, с пустыря, с которого она была мне видна, махала ей рукой и шептала:
— Привет, Малышка! Как ты там, скучаешь без меня? Иду, иду!
Да и вообще я прежде всего здороваюсь с ней, называя по имени, а потом уже открываю дверь. Это мой ритуал. Мне так спокойнее. Я уверена, что Малышка меня не подведёт. И всегда благодарю её за удачную поездку:
— Спасибо, Девочка моя, Малышка моя.
Говорят, что нельзя ничего фетишировать. Даже животные, мол, остаются животными, как бы мы ни обольщались тем, что они нас понимают. Но куда деваться фактам, которые говорят об обратном? Может быть, ни наши зверушки, ни наши машины (и не только автомобили, а и всякие кофемолки, пылесосы и прочее, вплоть до компьютера) нас и не понимают, но настроение наше и отношение наше к ним чувствуют на энергетическом уровне.
Разве нас, людей, не коробит, если нас с кем-то путают, а ещё хуже — если забывают имя, произносят его неправильно? К человеку, который обращается к нам по имени, мы и относимся по-другому. Одно дело, когда бросают на ходу: «Здрасьте», и совсем другое, когда: «Здрасьте, Марь-Иванна».
Однажды я спросила своего знакомого, Анатолия, как он называет свой автомобиль. Он удивился вопросу. Подумал мгновение и вдруг засмеялся.
— Что, — говорю, — нет имени у твоего друга?
— Представляешь, никогда не задумывался, что у него есть имя! А оказывается, есть. Я его называю Коньком Горбунком.